Код Рембрандта
Вы,
конечно, уже догадались, что заголовок этой статьи автор бесхитростно
позаимствовал из псевдолитературной спекуляции Дэна Брауна «Код да
Винчи». Мне нравится это слово: код. Оно означает, что в каждом слове,
предмете, явлении, событии, человеке сокрыто гораздо больше, чем заметно
скучающему поверхностному взору праздного созерцателя. Стоит только
сосредоточиться.
А сосредоточиться я предлагаю на известном полотне Рембрандта
«Возвращение блудного сына».
Вначале коротко об авторе. Рембрандт Харменс ван Рейн родился в 1606
г. в Лейдене, в семье мельника. Старт жизни был удачным: школа,
Лейденский университет, переезд в Амстердам (в 25летнем возрасте),
удачная женитьба, заказы, слава, процветание — на ранних автопортретах
Рембрандт выглядит счастливым баловнем фортуны.
Но затем посыпались удары судьбы. Один за другим умирают трое из
четверых детей Рембрандта. В 1642 г. умирает и его жена Саския, а в 1663
г. смерть похитила и вторую жену художника — Хендрике Стоффелс. Еще
через 5 лет в 19летнем возрасте умер Титус — единственный из оставшихся
в живых сын живописца (от брака с Саскией). Художник теряет заказчиков,
но множит долги. Кредиторы описывают его дом и имущество. И все же…
Теряя все, человек может приобрести больше, чем все. Человек может
найти Бога. И в 1669 году, за год до собственной смерти, спивающийся
художник дрожащей рукой пишет «Возвращение блудного сына». Рембрандт
оставляет нам это красочное завещание, это емкое послание.
На полотне — четверо: отец, двое сыновей, слуга. Да, у нашего
Небесного Отца есть множество слуг, но не все служители являются Его
детьми. А быть сыном Божьим несравненно лучше, чем быть просто Его
слугой. Отношения Господина и слуги — это чувство долга, а отношения
отца и сына — это чувство радости и любви. Ну и, конечно же,
наследниками имущества становятся не слуги, а дети.
Стоп! Но ведь из истории, рассказанной на полотне и в Библии
(вспомним 15 главу Евангелия от Луки) следует, что и от безграничной
любви Отца можно отказаться, можно его предать! И огромное наследство
можно бездарно промотать, что и сделал младший сын! А разве у нас с вами
так не бывает? Сколько времени, денег, здоровья, дарований и душевных
сил мы с вами бездарно и беспечно расточили! А на какую ерунду
растрачивают драгоценное имущество своей жизни большинство людей! Если
не верите, включите на минуту телевизор и убедитесь.
Но потерянное можно найти, разбитое — склеить, мертвое — оживить.
Можно сомневаться в правдивости послания Рембрандта, но ведь он всего
лишь пересказывает кистью Евангелие, а как вы не поверите Божьему слову?
Коленопреклоненная фигура на переднем плане — это кающийся грешник.
Это не только и даже не столько сам Рембрандт, это — любой из нас в
момент своего покаяния. Бог — это Тот, перед кем не стыдно встать на
колени. У А. Вознесенского сказано:
«Дай мне, Господи, силы восстать,
чтоб упасть пред Тобой на колени!»
Покаяние — это восстание против собственной греховности. Покаяние —
это жгучий стыд за свою недочеловечность. Покаяние — это неукротимое
стремление стать иным. Это перекресток на дороге к Творцу, который
нельзя миновать. Это — старт перед духовным взлетом. Это мучительные
родовые схватки перед рождением новой жизни. Люди интуитивно сторонятся
любой боли, поэтому откладывают этот момент, иногда — до бесконечности.
О, если бы эти несчастные хотя бы смутно подозревали, какое
блаженство их ожидает в момент, следующий за покаянием — в минуту
прощения и возрождения! Как сладостно быть понятым и принятым! Какая
роскошь — быть прощенным и усыновленным Самим Творцом! Какая неземная
легкость: сбросить с души тяжелый груз вины и порока! Какой щедрый дар:
вместо рваного рубища греховности обрести белоснежные одежды
праведности! Вместо зловонных помоев — лучшие яства. Вместо рабского
положения — слуги, почет, признание в доме Отца! Кажется, глупо
отказываться от такого сказочного предложения. Но если все так
прекрасно, то почему же за спиной у блудного сына мы не видим длинной
очереди грешников, осознавших, что покаяние — это ключ к небесам? Ведь
все люди признают — хоть и неохотно — себя грешниками. Чтобы ответить на
этот вопрос, нам придется сейчас же разгадать код Рембрандта.
Взгляните на полотно. Обратите внимание на чарующую неправильность,
несоразмерность рук Отца, прижимающего к себе вновь обретенного сына.
Заметили асимметрию? Одна рука — узкая, женская, другая — грубая,
мужская.
Все мы с вами нуждаемся в любви. И все мы по-разному ее себе
представляем. Но если представить себе традиционную патриархальную
семью, то в ней наличествует, как правило, суровый отец и нежная мать.
Они любят и воспитывают своих детей, но по-разному. Уберите из семьи
отца — и сын, вероятно, вырастет неженкой и слюнтяем. Их так и называют:
маменькиными сынками. Но если чадо воспитывается отцом, без участия
матери, ситуация не лучше: ребенок недополучает положенную долю нежности
и растет грубым, неспособным на любовь и участие. Интегральное
воспитание дети получают только в полных семьях, где есть оба
доминирующих стимула педагогики — кнут и пряник (точнее, мудрое их
сочетание).
Мы можем себя мнить взрослыми, но для Творца мы все — малые,
неразумные дети. Мы остро нуждаемся в двух видах любви. Если нас всю
жизнь только жалеть и прощать, мы никогда и ничему не научимся. Но если
нас постоянно наказывать за каждый промах — мы сломаемся, или же
ожесточимся настолько, что возненавидим воспитателя. А поэтому, когда мы
грешим по своему произволу, Бог нас шлепает (условно говоря, как Отец).
А когда больны, одиноки, устали, надломлены, разочарованы — Бог нас
утешает, ободряет, прощает, жалеет, милует, являя в нужный момент
материнскую сущность Своей личности.
Теперь и вы согласитесь со мной, что Рембрандт гениален, потому, что
разгадали его код, верно? Да, вы правы: люди не спешат каяться перед
Богом, потому, что не знают Его. Одни представляют Его только как мать,
то есть, как Того, кто всем простит — ну куда Он денется, Он же добрый!
Другие видят в Боге только Того, кто вечно недоволен нашим поведением и
непрестанно наказывает тех, кто к Нему поближе. Поэтому лучше от Него
держаться подальше, не надеясь ни на какое прощение грехов. Ошибаются те
и другие.
Бог не может только прощать: так Он не был бы Богом справедливости. И
Он не может только карать: иначе, какой же Он после этого Бог любви и
милосердия?! Но Он умело комбинирует розгу и ласку, а иначе с нами и
нельзя: или разбалуемся, или зачерствеем.
На блудного сына направлены сочувственный взор слуги и осуждающий
взор брата… Дада! Если вы сегодня покаетесь, кто-то из ваших родных
может вас и осудить. Но что вам до того? Вы обращаетесь к Богу! Не
оглядывайтесь на других!
Я много раз обращался к людям с вопросом: «Вы осознаете себя
грешником?» И неизменно слышал в ответ: «А как же! Все люди — грешники».
Так-то оно так, но я спрашивал не о всех. Сказать: «Я как все» — значит
оправдать себя. Но за вашу жизнь Бог спросит лично у вас!
Я понимаю блудного сына: он пришел к Отцу, потому, что устал от
свинства — своего и чужого. Он пришел к Отцу, поскольку не захотел себя
убеждать, что помои имеют вкус дыни и запах фиалок. Дорогой читатель,
как пахнет то, чем ты сегодня питаешь свою душу? Есть ли у тебя Отец,
перед которым можно склонить колени — и испытать при этом не унижение, а
трепетную благодарность? Каким сыном ты являешься — возвратившимся или
все еще блудным?
Вглядись в картину: в коричневом сумраке золотистым светом озарены
лица людей. Разглядел ли ты сквозь архаику ритуалов и мрак человеческих
представлений о Творце сияющий золотом Лик Истины? Хотел бы рядом с
фигурой нашедшегося сына вписать и свой силуэт?
Бог всегда знал код твоей души. Он знает, в чем ты нуждаешься и к
чему стремишься. Он готов тебе помочь, но просишь ли ты Его о помощи?
Знаешь ли ты характер Отца? Ведь незнакомцу не скажешь слова: «Отче
наш». Открой Писание — и там ты найдешь код Его души. Ты узнаешь и
прочувствуешь, куда пришлось пойти Единородному, до последнего вздоха
верному Божьему Сыну, чтобы найти сына блудного.
Найдись!
И больше никогда не теряйся, не делай Отцу больно.
